Can there be poetry after. . .
Can there be poetry after:
Yasynuvata, Horlivka, Savur-Mohyla, Novoazovsk
After:
Krasnyi-Luch, Donetsk, Luhansk
After
Sorting bodies in repose from the dying
The hungry from those on a stroll
Long after
Poetry devolves to “autistic babbling”
Lips mating in the darkness
I ask
Half-awake
Is poetry possible
At the moment history stirs
Once its steps
Reverberate through every heart?
Impossible to speak of anything else,
Talking becomes impossible.
As I write this
Very close to me
Every hope is being ended.
Translated from the Russian by Kevin Vaughn and Maria Khotimsky
Возможна ли поэзия после. . .
Возможна ли поэзия после
Ясиноватой
Горловки
Саур-Могилы
Новоазовска
После
Красного Луча
Донецка
Луганска
После разделения людей
На отдыхающих и гибнущих
Голодающих и гуляющих
После того как поэзия давно стала
Как сказал один поэт
просто «аутистическим бормотанием»
Шевелением губами в темноте
Я бы сказала
В полудреме
Возможна ли поэзия
В момент когда история проснулась
Когда от ее шагов
Сотрясается каждое сердце
Невозможно говорить о чем-либо другом;
Но и говорить невозможно.
Пока я пишу это
Совсем недалеко
Любые возможности отменяются
август 2014